Вороная бестия рысью летела по землям Заката, пытаясь примерить на себя роль хозяйки этого лакомого кусочка. Стелющаяся рысь заставляла сильно напрягать передние ноги и с импульсом выбрасывать их вперед, чтобы не задеть старые ветки, мешающиеся развить большую скорость. Лавировать между тонких деревьев было приятно – Шер ощущала себя кошкой, привлекающей взгляд всех тут находящихся. Дана договорилась с Томом о встрече еще вчера, на утесе, ибо лучших опознавательных знаков на территории Заката не существовало – голимые поля, и ищи потом друг друга весь день. Но прежде стоило пересечься с некоторыми представителями Заката для укрепления их духа и моральной подпитки для решающего, как окажется, решения в ее жизни. Вербовка спокойно живущих лошадей началась недавно, буквально пары дней Шередан хватило для создания некого заговора против несведущего, чересчур пафосного, по ее мнению, нового вожака. Вербовка на что и как это произошло вообще? До момента появления Ренденласа табун не особо желал находиться под управлением кого-то, Шередан была главной кобылой, коей сама себя провозгласила, наравне с главным жеребцом – Томом, эдакая доминантная пара. И в принципе, никто не был против их главенствующего союза, потому что они чувствовали отсутствие конкуренции на высокие должности и вели себя по-хозяйски расслабленно, особо не докучая Закатным, не рвущимся до власти. Большой вороной, как сама кобыла, жеребец, пришел в сладкий хищный закат странником. У него не было каких-либо связей и предложений, он просто приглянулся женскому полу, преобладающему на тот момент. Ренд показал себя, все ахнули, и начали молиться, пытаясь перенять внимание на себя и стать доминанткой. Между тем он не решился убрать Шер и Тома с теперь уже позиций своих помощников. Решение на будущее, ибо как-то глубокой ночью пегий поделился с не очень сведущей Шередан, что Ренд не собирается править, оставляя эту привилегию на них. Ему бы поулыбаться готовым отдаться прямо на месте кобылам и почувствовать себя альфой. Тогда Дана фыркнула и не поверила Тому, что можно быть вожаком и не править самому. Но вернемся к нашей теме. Терпение Шередан закончилось меньше, чем через месяц. Ее бесило, что Ренденлас был красивой обложкой Заката, а настоящие дела творились на задворках, и все дерьмо разгребали вороная и пегий. И еще, наверное, конечно то, что он не обращал на Дану внимание, как на кобылу и объект желания. Потому что первая их встреча закончилась подбитым Рендом и стервозной Шередан, защищающей Окленда от самоуверенных фраз нового вожака. С тех пор гигант не спешил пересекаться с воинственной малышкой.
Рендласу повезло, что он не заставлял подчиняться, иначе Шередан разнесла бы его на том же месте. Она только готовилась встать во главе Заката, и Ренд был некой подушкой безопасности – дозволялось творить все, что душе угодно, и все разгребал бы он, простой и добродушный, не желающий ничего плохого, просто Шер нужна страсть и драма. И в этом ее безоговорочно поддерживал Том. Не прошло бы и дня, чтобы вороная и пегий не закусились – жить спокойно – это не для них, нужно кипение, гроза, взрыв, да все, что угодно, что бы кровь закипала. Вот и сейчас он подбил ее на свержение вожака. И Шер была не против – ей хотелось окунуться в полноценный омут власти. Приближаясь к группе своих любимых Закатных лошадей, Дана довольно улыбнулась, в груди все сжималось, в животе слегка закрутило, - она нервничала в ожидании приятного разговора. Редколесье стало небольшой полянкой для тусовок – тут пахло морем, можно было прогуляться на утес, уютно, в общем. И Шередан знала, что своих подопечных надо искать тут, несомненно, надменные и романтичные Закатские натуры требовали красоты окружения и важных разговоров. В такие моменты вороная чувствовала себя не совсем в своей тарелке, ибо она была далека от «искусства» и желания ощутить эстетическое удовольствие. Кобыла перешла на бодрый шаг, высоко поднимая голову и стараясь казаться выше, ибо все тут присутствующие: два жеребца и четыре кобылы на порядок возвышались над крохотной арабкой. Но в глазах уже бегали бесы и с диковатой улыбкой Дана оглядела всех вокруг. Кто же знал, что время этих искусствоведов скоро пройдет и их места займут такие же отбитые личности. – Что, снова отдыхаете от наскучивших видов? Шер сильно прижала уши и топнула правой передней ногой, требуя к себе уважения. Лошади неохотно, но с опаской опустили головы, выражая кое-какое признание. Ведь они знали – за неуважение они получали физическое наказание. Хотя, задумайся она об этом через столько лет, возник бы вопрос – а чего терпели-то? Ну и неважно, впрочем, значит, им так было удобно. Гнедой жеребец, в холке порядка метра семидесяти пяти вызывающе смотрел на вороную, и она резко вскинула на него голову, мол, проблемы? Он вяло отвернул голову, видимо не желая портить свою нежную шкурку. – Сегодня мы с Томом обсуждаем окончательно решение по Ренденласу, и что же, добро пожаловать в новую эру Заката. Строго продолжила Шередан, в конце надменно приподнимая правую бровь. Честно, откуда у нее появилась такая самоуверенность в себе – большой вопрос. Почему ее никто не осадил, почему вообще допустили пришествие к власти неадекватной лошади? Лошади смирно стояли, молча поддакивая головами и все же не проявляющие большого интереса к теркам, стоящим выше их. Им так было удобно – принять позицию более сильного, и жить дальше спокойно. – Надеюсь, вы меня поняли и готовы к будущим обязанностям. Арабка фыркнула, на месте разворачиваясь на задних ногах, и той же приземленной рысью поспешила к Тому.
Шередан пробежала пару километров в раздумьях, прежде чем наткнулась на сильный запах пегого. Дана остановилась как вкопанная, поворачивая голову направо и прислушиваясь к шорохам неподалеку. В паре сотен метров пронеслась пегая шкура прямо по направлению к месту, откуда только что ушла Шер. Вороная хотела было крикнуть «Том!», но обычное состояние при виде Тома не позволило ей выразить таким образом свою эмоцию радости. При его виде спирало дыхание, в горле появлялся ком, кобыла ненормально потела, смущалась от звериного взгляда и терялась. Она незамедлительно поскакала за пегим вершителем, и он заметил движение, останавливаясь. Кобыла уже потрусила ему навстречу, пытаясь сдержать улыбку, ведь они не виделись целые сутки, и это было адом. Приближаясь к Тому, она глубоко вдохнула, переводя дыхание, и бегая глазами по жеребцу. Могла бы провести язычком по губам – провела бы.
Том был ненамного выше Шередан, и вместе они смотрелись почти сносно. Шер подошла к пегому уже слишком близко, и коснулась своим прохладным, по сравнению с разгоряченным носом Тома после скачки, вдыхая сладкий привлекательный аромат. – Ты договорился с Ренденласом о встрече? Твердо, даже с претензией, произнесла Дана, отходя от жеребца задом на более комфортное расстояние. – Ты же знаешь, надо решать этот вопрос как можно быстрей. Подруга Раффиан видела, что они с границы двигаются к утесу, перехватим его или будем ждать, как обычно? Кобыла требовала своим тоном решительных действий от Тома, ведь он поджигал ее пламя, а потом не мог его обуздать. Как-то не по-взрослому получается, Томас.

Чувство скорого господства безумно возбуждало Шередан, мышцы периодически сокращались, приводя кобылу в оцепенение, но тут же расслаблялись, давая вороной ухватить хоть какие-то мысли из поспешно растекающегося от магии Ренденласа мозга. Она, дав возможность выговориться и Тому, снова заворожилась ласковым спокойствием Ренда. И вороной жеребец одарил ее таким искрящимся взглядом, который, казалось, отдавался легким звоном в ушах. Секундное напряжение между женщиной и мужчиной – и вороной сбрасывает напряжение несколько заигрывающем выражением морды, который привел Шер в искреннее удивление – слабый намек принятия правил был неожиданным от нейтрального Ренденласа. Кобыла ухмыльнулась, нескрываемо радуясь желанию кого-то посоперничать с ней. Естественно, посыл жеребца был не таков, но для понимания чего-то Шередан надо было говорить все напрямую, не окутывая вуалью тайны и загадочности.
Ренд глянул на Тома, когда тот приосанился и встал поближе к кобыле, отчего она съежилась и напрягла мышцы шеи. Отходить сейчас было неуместно – вроде они собрались вершить дела вместе, а тут такие выпады. Да и Ренденлас мог бы усомниться в идеальности проворачиваемых событий. А они были, безусловно, идеальны. Шередан гордилась своей смелостью и желанием привнести что-то новое в серую однообразную жизнь окружающих ее лошадей. - Добавлю лишь то, что я буду оказывать Шередан всю необходимую поддержку в свершении её плана. Дане все до сих пор казалось, что все слова пегого пустые, хотя он сумасшедше старался положить все к ее ногам, призрачно желая попытать счастья с ее неприступной душой. И все же, было приятно, что лошади тянутся и идут за арабкой, видя в ней открывателя новых границ и дарителя свободы.
Вороной возрастной жеребец думал, быстро и тщательно, насколько мог, ведь так резко и неожиданно стала решаться его судьба, хотя он и сам подставился, и должен был быть к этому готов. Он вроде смотрел прямо на Шередан, но взгляд был отрешен и Ренд находился не здесь, а в будущем, которое навыдумывал при различных вариантах его ответа. Кобыла так же пристально ловила каждый взмах ресниц Ренденласа, смирно стояв и ожидая подачи этого сладкого бархатного голоса. Том мучился рядышком, видимо изнывая от протяженности момента. - Как пожелает миледи. Полагаю, нужно собрать лошадей? Глаза Шер распахнулись в немом удивлении. Если она все правильно поняла – то вороной сейчас абсолютно непринужденно смахнул с себя правленческие оковы. В непонимании покосившись на Тома, Дана, чуть сведя надбровные дуги, исподлобья взглянула на уже бывшего вожака, будто спрашивая, «ты точно это хотел сказать?» Он застал Шередан врасплох, так искусно и дерзко, что кобыла даже стушевалась с ответом.
Окрики шустрых птиц пронзали свирепым криком, знаменуя в ближайшем времени дождь. Солнце уходило, ненадолго задержавшись на Ренденласе и, от взмаха хвоста Шередан, на вороного пролился лучик бисера пыли, от чего стало чересчур приторно и Дана, сжав челюсти до боли, чтобы привести себя в обычное злобное состояние, шумно выдохнула. – Ты еще будешь надеяться на честное голосование? С ухмылкой проговорила Дана, покачивая головой в разные стороны. – Бесполезно собирать всех для выяснения одной очевидной вещи, Кобыла притихла, наслаждаясь своими колкими и бьющими по сердцу и самолюбию фразами, - каждая лошадь и так знает, кто ее хозяин. Шередан подмигнула Ренденласу, отходя на пару шагов назад от их «лобовых» разговоров. – И ты знаешь. У вороной сводило живот от неутихающего волнения и напряжения от того, что сейчас случится новая ступень в ее жизни.
– Так что, не смею задерживать в приближении к новым начинаниям. Арабка высоко подняла голову, молча провозглашая себя новым вожаком и пытаясь вобрать в себя всю энергию стоящих рядом лошадей. Слов было достаточно – в небе сверкнула ослепляющая молния, кучные тучи начинали подбираться ближе и в глазах Шередан блеснул огонь разрушений. Сильно прижав уши, она вытянула голову к Ренду, и сильно помотала ей перед ним, приказывая скорей уходить. Целым он уходит только по одной причине – уж слишком необычные эмоции и приятные чувства подарил он Шередан. Вот и тебе подарочек в ответ, дорогой. Вороная встала по-обычному и спокойно отвернулась от вороного жеребца, ставя окончательную точку в общении с ним.

Отредактировано Шередан (20-06-2018 18:32:14)

И вот, Ренденлас ушел. Оставил все свои притязания на табун, и ушел пораженным. Шередан смотрела вслед молча удаляющемуся жеребцу, который не смог постоять за свою честь и осадить вороную, болезненно удаляясь. Даже с табуном не попрощался. Подумала Дана, оборачиваясь на Тома. Казалось, он весь сиял даже больше, чем кобыла. Чувство победы настигало постепенно, пропитываясь все глубже в каждую клеточку тела, поэтому Шер пока чувствовала лишь облегчение от законченного сложного разговора.
Шередан не могла до конца осознать своего триумфа, поэтому бежать сломя голову к лошадям Заката не хотелось. Хотелось в последний раз взглянуть на теплый утопающий закат без какой-либо ответственности. Ведь отмотать время уже нельзя, и отныне жизнь навязывала совершенно другие дела, не дающие передохнуть и насладиться окружающей посредственностью. Вороная ткнулась носом в шею Тома, ища моральной поддержки и фразы «мы справимся, все будет хорошо». Да, порой женская слабая сущность вырывалась из недружелюбных недр души Шер, и требовала сентиментальности.
Мягкий нос продолжал орошать шею пегого горячим воздухом, вырывающимся из легких. Кобыла, наклонив голову вправо, заглянула в глаза Тому, так сводя надбровные дуги наверху, словно щенок просит вкусного молока. – Дойдем наконец до утеса? Ведь он сегодня должен был стать отправной точкой… пусть станет хоть конечной. Дана ласково улыбнулась, взмахивая хвостом, нарочно лаская круп жеребца жесткими длинными волосами, и медленно, даже тяжеловато, пошагала в сторону утеса.
Погруженная в свои мысли, кобыла сильно опустила голову, будто готовясь к вселенскому наказанию. Дорога до живописного утеса заняла от силы минут десять. Арабка прислушивалась к приглушенному дыханию Тома – заведя точеные маленькие ушки назад, и слышала его. Шередан взобралась на самый край горы, морщась от попадающих под нежные копыта камней. Вороная подняла голову, и мечтательно прикрыла глаза, отдаваясь во власть морского бриза. Скрывающееся за горизонтом моря солнце творило нечто волшебное. Тут, пожалуй, могли сбыться все ваши мечты и сотвориться чудо. Шередан стояла на этом берегу, словно на берегу вселенной. Прямо здесь и сейчас, исполняется самая главная мечта ее жизни – она – вожак. Вороная хмыкнула, покачивая головой, и глянула на приближающегося Тома. Его вид придавал спокойствия и расслабленность, Дана подставила правую заднюю ногу под себя, отдыхая.
Пегий остановился рядом, тоже размышляя о чем-то своем. – Почему мы не отдыхали здесь раньше? Поинтересовалась Шер, вспоминая неприятные ночи в глубоких зарослях, злобно пахнущих болотах, открытых полях, и остальных мерзостей. И правда, почему? Романтичный вид, уединенное место, магическая обстановка. Стрижи пролетали совсем рядом, и Шередан иногда вскидывала голову, не желая физически пересекаться с громко поющими птицами. – Я не чувствую того особенного возбуждения, за которым так гналась. Только глубокое умиротворение. Поделилась своими переживаниями Дана, часто поглядывая на Тома. Она сегодня уже делала первые шаги в прикосновениях – теперь его очередь.
– И все же мы не можем оставить лошадей в неизвестности, и отдохнуть здесь, пуская все на самотек. Сокрушенно вздохнула Шередан, выпрямляя ногу. Она сейчас молчаливо перекладывала ответственность и принятие какого-либо решения на Тома. Да, немного подло, но жеребец – на то и жеребец, чтобы потакать прихотям своей дамы.

- Если бы мы бывали здесь чаще, сейчас ты бы не переживала такие сильные эмоции. А в такие моменты, как сегодня, нужно чувствовать себя на высоте. Шередан внимательно посмотрела на своего спутника, осознанно принимая роль молодой, еще неопытной девчонки, и впитывая очевидные мирские истины. Пегий прильнул к холке Шер, и она замерла, словно жертва, прислушивающаяся к ситуации и ищущая выход из нее. В следующее мгновение зубы сжались сильней, и Дана дернулась влево, не желая находиться в бесконтрольных условиях. Ей надо руководить всем, чтобы выживать и оставаться здоровой, а жеребец сейчас подавлял ее королевскую правящую жилку. Шер задумчиво приподняла правую бровь и многозначительно посмотрела на Тома.
- Ночь - не самое лучшее время для сообщения важных новостей. Сейчас лошади спокойно отдыхают. А утром мы оповестим их о нашем перевороте. Твоё главенство никто не оспорит, милая. Я никому не позволю это сделать. Дана втянула теплый воздух и блаженно прикрыла глаза, находясь на пике своего счастья. Вид был умопомрачителен – жаль, что Шередан не знала, что ей больше никогда не удастся насладиться фантазийными цветами природы, выраженными в последнем спокойном закате. Слова пегого расслабляли и одновременно пугали своей излишней заботливостью и привязанностью. Шер придерживалась политики не отдавать себя никому и никогда. Даже если ты безумно влюблен или ненавидишь до остановки сердца – ни одна личность не заслуживает сего пристального внимания. Прикипая к единственному, становишься уязвим для всех остальных, Шередан нужно было распыляться сразу на всех и ей нравилось это.
Вороная прокручивала в голове предстоящую ночь, от которой Том явно чего-то ожидает, но того, что Шер не была готова ему предложить. И ей безумно не хотелось сталкиваться с разговором на эту тему, оправдываться, что-то выдумывать. Надеюсь, Том не будет давить. Арабка почесалась зубами о левое плечо жеребца, сохраняя воздушную романтичную связь. – Я бы переночевала здесь, но эта земля не позволит нам. Шередан оглядела крупные булыжники под ногами. А так не хотелось бросать такую красоту.
Арабка развернулась и пошла по холмику вниз, заключенная в свои мысли. Рядом оказалась неплохая пышная полянка, и ножки чуть ослабели от предвкушения идеальной лежанки. Шер обернулась на пегого с уже не томно-хитрым, а по-доброму любовным взглядом: - Отдохнем же вместе, а то неизвестно, представится ли еще раз такая возможность. Промолвила Дана, намекая на начало новой ступени в жизни их обоих, ибо завтра, с самого рассвета, начиналась бесконечная гонка за власть, которая не предусматривала отдыха и времени на любовь. Кобыла дошла до высокой травы, которая щекотала ее чуть выше половины запястья, и наклонила голову, зарываясь носом в зеленое полотно. Она несмело отщипнула пару десятков травинок, и повернулась на Тома, представляя ему «изящную» картину стекающего по подбородку салатового сока. Не специально, конечно же. Этот промах она заметила на секунды позже, и живо рассмеялась, вырисовывая у себя в голове забавный образ. – Что ты ко мне чувствуешь? Шер резко перевела тему, ведь всем женщинам интересны интимные подробности работы мужского мозга.
Дана подогнула все ножки, и со звонким звуком приминающейся травы, завалилась на правый бок. Тут было так мягко, что сознание сразу же окутала пелена сна, на которую вороная не желала поддаваться, ведь интересная тема только началась. – Ты скажешь что-нибудь или даешь мне разрешение придумать все, что угодно? Шер мило заулыбалась, кивком головы приглашая пегого лечь рядом. Так уж и быть, на одну ночь можно поддаться влиянию одного единственного.

Походка Тома веяла хищной самоуверенностью, и Шер кокетливо отвела взгляд, при этом все же немного стесняясь мужской напористости и вероятности игры неравных сил. Том был красивым жеребцом -  слегка грустные глаза из-за незначительно приподнятых бровей, выдающих под собой прожжённую испытаниями душу, необычная масть, приводящая всех в искреннее изумление, плавные, скользящие, но твердые движения. Они с Шередан были многим похожи, но арабка старалась этого не замечать, ведь она не хотела сравнений с кем-либо, да и схожесть означала неминуемую духовную близость, а на нее Дана станет готова, как окажется в дальнейшем, только один раз в жизни, сегодня. Как она это поняла? Да очень просто, - вороная кинула на жеребца кроткий взгляд, замечая чрезмерно близкое сближение. Но отвергать инициативу пегого не стала. Шер наклонила голову в его сторону, прикасаясь к морде Тома, и, словно находя часть своего паззла, вложилась небольшой ложбинкой своей мордашки в ганаш пегого. Он, тем временем, вызывал череду мурашек своим теплым носом, и Дана поежилась от странного чувства, жмурясь правым глазом и улыбаясь Тому.
Уверена, ему было сложно и интересно жить, и общаться с Шередан. Своей многогранностью кобыла привлекала многих, но не многие могли выдержать истеричный сумасбродный напор. А Том смог. И мимо Шер это не прошло, хотя и пугающая готовность жеребца «на все» отталкивала. Она заинтересованно провожала пегого взглядом, поджимая под себя все ножки и улыбаясь уже искрящимися глазами. Том бросился в свежую дурманящую траву так резко и рьяно, что казалось, будто в ней закопано золото, и пегий вот-вот обогатится. Шередан громко выдохнула, ловя волну спокойствия и дружелюбия. - Рядом с тобой я чувствую себя счастливым. Прощебетало сбоку, и вороная нахмурилась, наигранно отворачиваясь от спутника, ибо что это за мода – не отвечать царице напрямую. - Я чувствую, что могу сделать для тебя всё, что пожелаешь. И даже устроить тебе фонтан из травы! Шер заинтригованно обернулась, завороженным взглядом встречая множество травинок. Они быстро опускались на землю, описывая каждая разную траекторию, будь то зигзаг или спираль, - Дане понравилось, и она искренне усмехнулась, мотая хрупкой головой, мол, «ну ты и дурак».
Краски заката перешли свой пик, и темные цвета сгущались над двумя лошадьми, отчаянно желая из розово-сиреневых превратиться в сине-черные. Но пока свет озарял Тома, Дана не была готова полностью открыть свою болезненную душу, поэтому вопросы затравки продолжали уводить жеребца от более серьезного разговора: - Ты паясничаешь, я это чувствую. Сощурилась вороная, показывая пегому уличение его хитрого замысла. – Скольким кобылам ты травил такие байки? Шередан улыбнулась, сглаживая сказанное. – Я несколько раз видела тебя рядом с рыженькой двухлеткой, как ты мог. С укоряюще-добродушной интонацией произнесла Шер, приподнимая верхнюю губу. Эта ночь станет великим рубежом на границе жизней всех живущих тут лошадей, но думать об этом сейчас арабка не хотела, пленяемая мужским сердцем. – Забудь на эту ночь обо всем, думай только обо мне. Шер искрометно сверкнула глазами, заглядывая в глубокие, как зыбучие пески, глаза Тома, и пытаясь выискать там какую-то истину и ответы на загадки своей жизни. Хоть это и было невозможным.
Минутная неловкость от таких откровенных будоражащих взглядов сковала тело Шередан, и она старалась незаметно водить задней ногой по земле, чтобы сбросить немного напряжения, но не сбросить свои позиции в начинающихся страстных играх. Все же Том вызывал такие чувства в груди, когда хочется, чтобы нежно провели по бедру, или сладко шепнули что-то на ухо. Шер громко сглотнула, все-таки первой отводя взгляд и сокрушенно улыбаясь. Если бы пегий сейчас докоснулся до Даны, она бы отдалась ему прямо сейчас. Предугадывая это возможное развитие событий, вороная решила их опередить, и полностью улеглась на мягкую перину, вытягивая голову и укладывая ее на плечо жеребца. – Тебе верится в это? Шер взглянула на жеребца снизу-вверх, пытаясь быстрей перенаправить страсть в романтику и чувства. Она никогда не задумывалась, почему боится близости с жеребцом именно с аспекта физического, может, проблемы в детстве, или так устроен ее организм, что не хочет принимать никого более. Да ей и не хотелось думать о такой мелочи, не считала она ее существенной.

Сиреневая туманка совсем исчезла, и лошади погрузились в долгую спокойную темноту. На небе ярко отсвечивали первые крупные звезды, и Шередан мечтательно наблюдала за небесными созданиями. - У той рыжей двухлетки нет ни единого шанса против тебя, милая. Странная фраза вырвала вороную из полудремы. Она повела правым ухом, не смотря на Тома, и слегка нахмурилась, ожидая совершенно другого ответа. Скрывать свои чувства и недовольство было не ее коронной чертой, поэтому пегому сейчас придется выслушать возникшие претензии: – То есть что-то все-таки было? Я ожидала ответа, что кроме меня никого более не существует. Тихо прошептала Шер, создавая вид своей глубоко задетой души, хотя ей и было все равно, но даже такое малейшее неуважение к своей персоне удручало.
Шередан была неизменна требовательна к своему окружению, и Том благосклонно терпел все ее недовольство. А оно было часто не по существу. - Это то, чем я занимаюсь каждую ночь, Шер. Арабка хмыкнула, ставя под огромное сомнение признание жеребца, и прикрыла глаза. Ночь медленно, но верно, забирала кобылу в свои объятия, и у Даны то и дело надолго закрывались веки, которые она с трудом поднимала от очередной фразы близлежащего спутника. - Я думаю, что это сон. Укуси меня, иначе не поверю! И Том прижался своей мощной шее к шее Шер, крепко сжимая ее. Вороная вздрогнула от неожиданности и замерла слово заяц, попавший в змеиные объятия.
После крепкого захвата, Шер вытянула тонкие ножки на густую траву, шумно выдохнула, и полностью расслабила тело. Давно она не получала такого кайфа от бессмысленного лежания. Усталость приятно растекалась по телу; шелест травы, теплое томное дыхание Тома, волшебный сумрак, все тащило в негу забвения. И Шередан безумно хотела принять это искушающее приглашение, но в ночь перед церемоний расслабляться в планах не стояло. Вороная покряхтела, водя ушами в разные стороны и не специально трясь о пегого. – Напомни мне о нашей первой встрече, пожалуйста, хочу провалиться в приятные воспоминания. Арабка слегка улыбнулась, проводя точеной мордашкой по потрепанным жизнью ногам Тома, и закрыла глаза.
Если бы кто-то сейчас увидел эту душераздирающую картину, над Шер издевались бы до конца жизни. Она сама создала себе амплуа заядлой одиночки, и это открытое выражение себя с жеребцом никто бы не понял. Поэтому где-то в глубине души кобыла боялась, что их заметят, однако это е мешало ей излучать теплоту, симпатию, и привязанность к Тому. – Знаешь, что мне запомнилось больше всего? Дана хихикнула, прокручивая в сознании интересные моменты.  – Как ты во главе с нашими жеребцами осматривал территории, и наткнулся на меня. И ты настолько заинтересовался, хотя истинную причину я не знаю, что отпустил жеребцов вперед, а сам догнал меня и пытался выведать мое имя. Тогда же я только пришла в табун, и такие важные шишки, как ты, не обращали на нас, обывателей, внимания. Шередан замолчала, пробуя на вкус тот момент в который раз, и прислушиваясь к биению сердца Тома. Оно бы сразу выдало истинные эмоции пегого, и подсказало бы как Дане нужно себя вести.
Впереди ожидала длинная ночь сладких разговоров, которых очень хотелось. Хотелось драмы, раскурочивания души и откровений. Шер мягко покусала запястье Тома, напрягаясь в ожидании интересного ответа. Внезапно она вспомнила еще один момент, надолго отложившейся в ее памяти: – Ха, а помнишь, как мы молодежью собирались на реке, и ты в это время встречался с Эдель. Расскажи, почему ты ушел ко мне. Вороная не гнушалась настолько личных вопросов, тем более, что Том считал себя ее кавалером, пусть теперь отдувается по полной.

Сухость летней дневной жары еще слегка душила, но прохладная ночь с великолепием накатилась на солнце, закрывая своим черным одеялом. Вокруг веяло прохладой, и, пожалуй, все лошади с облегчением вздыхали от наступившего спокойствия. Ни кровожадных насекомых, ни суеты, ни пекла, все мягко растворилось где-то вдалеке. - ты же не всю жизнь была со мной рядом. Будь оно так, мне не нужно было бы перебиваться общением с простенькими дамами. Вороная нахмурилась, манерно отворачиваясь от Тома. В этом ключе ее вела одна установка – если жеребец выбрал свою спутницу, он должен бороться за ее внимание до конца, а не при первом же поражении искать утешения и ласки у другой. – О, мой дорогой Том, какая нелепая отмазка. Из груди жеребца вырвался какой-то жалобный стон, но кобыла лишь полностью опустила голову на мягкую траву, между передними ногами пегого, тем самым подводя конец диалогу по данной теме.
Том выпаливал неожиданные откровения одно за другим, и на каждое Шер хотелось вскочить и убежать, но она пересиливала себя, пытаясь уважать чувства пегого. Может и чему хорошему ее научит. Тактичности, манерам. Убежать хотелось из-за чрезмерно сближения их душ. Шередан не умела себя вести по-другому, рассказывать дифирамбы о своих великих вечных чувствах, о том, что творится в душе. Близость она чувствовала, но до конца соединиться с Томом не могла. – Напоминаешь в мое отсутствие? А что такого? Любой понравиться смотреть, как за тебя борются жеребцы. На упоминание Винсента вороная ненароком зевнула, не найдя ничего зазорного в паре разговоров. - Не отрицаю, общаюсь с ним иногда, но что бы задушевно... Шер повозила передними ногами. - Так у меня не получается. Арабка кротко хмыкнула, закрывая глаза. Она произнесла это как факт, больно или досадно не было; в бессилии раскрытия глубин души, Дана видела преимущество, невозможность ранить в сердце. Задеть, да, но не уничтожить.
Шередан ловила кайф от прохладной земли, продолжая лежать с закрытыми глазами и слабо прислушиваясь к трепыханиям Тома. Тепло его тела вдруг исчезло, и Шер подняла голову, левым глазом озираясь на происходящее за спиной. – Сейчас твои белые пятна превратятся в зеленые. Гугукнула Дана, снова тяжелясь под натиском гравитации. Теплота за ближнего пробежалась по телу, Шер была довольна судьбой, связанной с Томом. Первая влюбленность, первый жеребец, Тому повезло, что это таинство досталось ему.
- Милая, я не встречался с Эдель. Шер открыла глаза и поджала губу, не веря ни единому слову. - А что же по-твоему ты с ней делал, пока не понял причину? Слабая фифа? Вороная засмеялась, переставая ревновать. Никогда Шер не оценивала по-настоящему достойные поступки Тома. Она их даже не замечала. Да ничьи не замечала, прошлые заслуги оставались в прошлом, ей важно было только происходящее сейчас, ведь это доказывает готовность лошади бороться за Шередан вечно, с искренним желанием, с азартом. Сейчас пегий только разговаривал, не совершая никаких действий, и Шер сложно было не придираться. Она прокручивала его благоприятные поступки в голове, осаживая себя и стараясь сделать Тому приятное. Ох знал бы он, каких усилий ей это стоит.
– М, вот сейчас мы доминантная пара. В плане иерархии табуна я достигла вершины, теперь мою голову занимают просторы нейтральных территорий. А какие у тебя цели? Когда Том наконец улегся рядом, Шер положила голову на его пясть, слегка засыпая от его долгих раздумий. Просто чтобы понимать – по пути им вообще или нет. Вдруг он хочет жеребят и оседлой жизни? Хотя это ему не присуще. Но все равно, лучше знать из первых уст, чем строить догадки и плодить недопонимание.