------> начало игры

Сердце гулко стучало в груди, волновалось и тревожилось. В голове роились мысли и вопросы, Селена хмурила красивые надбровные дуги и шагала быстро по лесу пробираясь сквозь опасную местность, слышала скрип и стоны этих огромных стволов. Их пожирали изнутри, опустошали и уничтожали. Короед не просто ополчился на этот лес, а кишел настолько что кора вся была облеплена этими жучками, видимо было что насекомые решили стереть с лица земли всю эту зелень и укрытие табуна, место ставшее им домом и помощником спасающим от пронизывающего холода зимы и пустоты скудных земель, когда-то здесь были тень и прохлада, а теперь мрачная боль.
Но не только за семью и подопечных тревожилась главная кобыла, оказавшись среди лошадей услышала шепот парочки особей между собой и их страх, перед тем каким они увидели своего вожака, его явно наконец настигло все то что он так долго держал в себе. Тревога, неизбежность и неизвестность перед будущим, грядущие трудности когда все-таки нужно будет принимать решение и уходить из погубленного леса. Селена знала где найдет жеребца, в такие минуты он всегда шел к кровавым цветам. Потеряв Альбену он почти двое суток провалялся там на маковом поле, и хотя вокруг были цветы и сочная трава почти иссох от голода. Так что ей пришлось почти запихнуть в него еду и воду.
Сейчас нужно снова найти нужные слова, снова постараться его вернуть в былое величие и помочь не утонуть в этой бездне проблем.
Дух Леса метался по пространству, стремительно пытаясь спасти себя и близких, и в тоже время табун хоть и разбрелся ждал вердикта предводителя и что вести их будет именно он. И поэтому советница намеревалась не дать другу сбросить ношу до того как все наконец не придет в норму, да и Майкл не заслужил репутацию труса и слабака и это испытание они обязательно преодолеют.
Красные головки маков замаячили между оставшимися деревьями. И лошадь наконец оказалась на краю алого моря. Ища фигуру игреневого коня, хвост, гриву, копыта хоть что-то но лишь ветерок колыхал цветы. Они напоминали сейчас кровавую реку, в продолжении умирающего леса. И не добавляли энтузиазма и красноречия. Наконец взгляд уловил небольшую по площади вмятину в центре и безжалостно сминая копытами красные цветы поспешила к проплешине, наконец облегченно выдыхая увидев распростертое тело любимого.
- Я так и знала что ты снова тут валяешься — немного строго, поучительно, подобно грозному учителю и наставнику начала она, хотя в движениях, когда наклонилась и чуть поддела мордой морду жеребца было исключительно только нежность и ласка. Внимательный взор с беспокойством осматривал каждый мускул и заметил свежие раны, как впрочем и следы высохших слез. - И что ты опять не поделил с кустами? Майкл правда прекрати себя калечить и нарочно добавлять себе боли.... Ты не один....ты должен верить и должен уже был запомнить что все мы всегда и во всем поддержим любое твое решение....примем и пойдем за тобой. И не твоя это вина....не взваливай на себя весь мир.... Прошу.... не оставляй меня и не разбивай мне сердце своим пустым взглядом.... Давай мы как и всегда просто хорошо подумаем и обязательно я верю найдем выход....
Говоря она и сама опустилась плавно на колени и легла рядом, но не пластом а держа голову прямо и смотря на Майкла, то и дело мордой чуть задевая его бока или шею. Тормоша.

Майкл немного ожил и даже поприветствовал кобылу. Ох, как она любила его такого беспечного и слегка придурковатого, того кто пришел девять лет назад в Табун, дерзкий и слишком самонадеянный, амбициозный и самоуверенный, и выделил её из всего девичьего разнообразия, тех кто был готов ради него на все.
Простой «Привет» из его уст тогда стал почти признанием и чудом для неё скромной и не самой красивой лошади, симпатичная, но слишком простая для такого как он. И не важно что проходя уже в более взрослом возрасте по табуну, да и всегда притягивала к себе взгляды жеребцов, собирала десяток поклонников и желающих подарить ей всю траву Долины ради одной улыбки, все равно самокритично разглядывала слишком длинную гриву в зеркале реки и темную шкуру, лишь на солнце отливающую бронзовыми переливами. Да и звезда на лбу была не совершенна, а с изъяном, один луч был коротковат.
Но жеребец ничего не просил, но его поступки и жесты на протяжении всего их знакомства поставили его в статус «лучшего» во всем  как друга, и как предводителя и просто лучше любого коня.
- Бросай считать и забивать себе этим голову, я еще не раз и не два приду и буду доставать тебя своим присутствием и не дам так легко от меня избавится — голос немного стальной, но с нотками дружеской иронии. Игреневый поднял голову и его взгляд перестал быть стеклянным, осознание и реальность наконец рассеяли пелену сковавших его эмоций.
Ох если бы в твоих словах была бы правда....
Искренне Селена верила что если и любит её самец, то исключительно как сестру и подругу, так как видела его взгляды и страсть к Альбене, и понимала что два раза такой любви не возможно быть. Он смотрел своими глазами прямо в её сейчас такой уставший и скошенный происходящим, ответственность и груз заботы и тревоги за каждого члена табуна был явным, и как она хотела разделить с ним эту ношу насколько возможно.
- Не извиняйся....на тебе все заживает как на собаке.... будешь смотреть в следующий раз куда идешь.....
Очередное дерево пало храбрым воином под натиском врага-короеда и удар по земле донесся до двух лошадей расположившихся в поле. Содрогнулось все и даже головки маков качнулись испуганно и резко.
- Если бы я или кто-то еще знал бы и видел нечто подобное когда-либо то сейчас знали бы что делать и не мучились бы вопросами что делать и куда бежать....Мне тоже страшно и тревожно..... Увы....этот лес больше не безопасен и надежным укрытием больше не является...нашим спасителем и источником жизни. Разведчики уже вернулись с нейтральных территорий?
Двух сильных жеребцов направили вперед чтоб смогли найти и подыскать для начала место для ночлега при начале перехода всего табуна, так как жеребята и молодняк, да и старые особи не смогут преодолевать много миль без отдыха и воды с едой. При этом забывать о хищниках и прочих неизвестных опасностях не стоит.
- Думаю надо начинать уже сбор и начинать путь, не дожидаясь окончательного итога и когда самые большие стволы начнут падать на наши головы, что ты решил? На нейтральных территориях есть другие леса....и хвойный и березовый.... пока можно обосноваться там....

Отредактировано Selena (07-07-2019 12:25:50)

Всего день отделял его от родных земель. 24 часа и внушительное, огромное расстояние, которое предстоит ему преодолеть. Не только клятва обжигала его копыта, будоражила до неровного кончика его темной, извивающейся, подобно водорослям, склонившихся по течению реки и внимающих её потоку, но и любовь. С того момента, как она пробудилась в нём, он был уверен, что это чувство -- не просто тоска или ностальгия. Потому что тоска по продолжительности затянута, а ностальгия -- миг. Но это именно зов к тем краям, которые он оставил, где начиналась его жизнь. За короткий момент он вспомнил и весну, и лето. Он зажег огонь перед теми образами, которые всегда были в его сердце и оставались в нём до настоящего времени. Отец, мать, единственный, верный ему товарищ, который ожидает, наверное, его там. Тихо шепчется неизвестность на своём языке, жеребец внимает этим переговорам. Он, вдыхая томно и тяжело воздух после дождя, содрогается от знакомых ему ноток. Да, он совсем близко.
Бесподобны зимы в Долине. Поначалу частый снегопад, потом заметет, копыта скользят, забиваются белой массой внутри. Весело встречали холодную пору маленькие жеребята, в голове до сих пор звенит их задорное ржание, неуклюже, с глухим звуком они поднимаются на дыбы и опускаются, в иных случаях -- валятся на землю. Вываляются в сугробах, а потом носятся, пытаясь согреться. Солнце в это время, именно здесь, дома, кажется нежным. Даже его стеклянный, словно через невидимую призму, свет, скрывающий тепло, по-своему греет душу, поднимает настроение в самое холодное время суток. Конечно, если опускать момент с голодом, то зима -- несомненно, была сказкой для неопытных, эмоциональных мечтателей и для жеребят, которые находили забаву в ней.
Расцветали их души по весне. Сугробы отступали, и тогда у всех резко появлялось хорошее настроение.
Нет, она не изменилась. Он испытывал всё то же ликование, что и раньше. Самое излюбленное -- они с Оцелотом забирались повыше, почти взбирались к макушке горы, чтобы лицезреть первый приход плодородной и теплой красавицы в образе кремово-нежной кобылы, которая пронесется над Долиной, заденет белоснежно-мягкой гривой полей, на которых появятся побеги, расколет копытами лёд, разгонит прочь тучи и пасмурную погоду. Стоит лучам появиться из-за горизонта -- оба жеребца приподнимались на задних копытах, мотали грациозно головой, приглашая гостью на свои территории.
И таких историй, порой нелепых, не счесть.
Правда, теперь на эти шалости не взглянешь также. Серый Призрак не знал, сколько раз Бледная Кобыла пробежала по этим землям и боролась с морозом, и как отнесутся к его приходу те, кого он раньше мог назвать табуном. Какой сейчас Дух Леса? Остаётся ли по-прежнему сильным, независимым, великим, мудрым, миролюбивым, или там изменились законы? Стоит ли рассчитывать спустя такое время на теплый приём? "Нет", самому себе грустно ухмыляется жеребец, наклоняя голову. "Но я попытаюсь вернуться. Отступать из-за каких-то мыслей не собираюсь. Пусть со стороны я выгляжу глупо, но я просто должен сделать это: объявиться, найти отца и мать, крепко прижаться к ним, улыбнуться брату, который, наверняка, всё уже решил", и путешественник срывается с места, стремительно сокращая расстояние. Всё.  Теперь он дома.
Возможно, он и прав, что его не сразу примут с распростёртыми объятиями. Как знать, кому-то может и не понравиться то, что ушедший однажды, вдруг вернулся. Недоверие, несомненно, будет читаться в глазах новых и старых товарищей, с которыми предстоит наладить отношения. Не со всеми и не сразу, но обязательно скрепить чётко узы. Серый Призрак помнил, что был знаком почти с каждой мордой, плохой или хорошей, всех знал и надеялся, что его деятельность, как и связи, даром не пройдут.
Йоншер. Сколько бы ни приходилось носить чужое имя, к которому странник привык, на родные земли он вернется таким, каким покинул их. Под печатью родителей.
Жеребец не сбавлял хода, пронёсся по склону и забежал в лес, через который опрометью выбежал на поле. Оно было бледным, со старой, выцветшей травой, и алых цветов, дышащих пламенем, здесь нет. Он обвёл пространство взглядом. Уныло, грустно встретил его дом, и эта немая энергия затронула душу. Жеребца кольнули сомнения, он наклонил голову и провёл носом по земле. Сухая, неприветливая, потерявшая силы, жухлая, она ничего ему не ответила. Однако, когда впереди замигали красные точки, странник громко фыркнул и дернулся, подняв взгляд на...
Среди алых маячков надежды была знакомая фигура.
Йоншер, словно по немому зову, двинулся вперед размеренным шагом, но остановился чуть позади кобылы в метрах 10-15.
-- Простите. Верно, я на территории Духа Леса? Я ищу Майкла. И... Оцелота, -- скромно, сделав короткую паузу, начал он. -- Моё имя Йоншер.

Отредактировано Йоншер (11-07-2019 00:37:34)

Йоншер не узнал сначала Селену. Боже правый, как она изменилась! Он помнил её достаточно взрослой, но молодой дамой, грациозной, с блестящей гривой. Ей многие могли позавидовать. Всегда приветлива, улыбчива, в меру капризна, она знала себя достаточно хорошо, чем выделялась среди других. Словом, её поведение было приятно всем и каждому. Будучи молодым, он дал ей прозвище -- Справедливость. Именно она провожала его и Оцелота, находилась рядом с Майклом в трудный для него час.
А теперь встречала.
-- Я тоже рад тебя не только видеть, но и лицезреть, что встречаешь. Хотя, казалось, совсем недавно провожала меня и брата в дальний путь...
Йон не сдержал улыбки.
Время почти не изменило её, либо странник успел соскучиться так, что его воображение. Жеребец позволил себе расслабиться, когда услышал знакомый, еще не ушедший с его сознания голос. Заботливый, чуточку встревоженный, мягкий, с нотками серьёзности. Он действительно был несказанно рад этой встрече, просто не мог найти слова, чтобы сказать об этом напрямую. Ему нужно это: один приятный, теплый приём, чтобы понять, что он дома. Все было сказочно и счастливо, пока кобыла не сказала про Оцелота.
Йоншер резко дернул головой. "То есть, как?", это должно было вылететь с его уст. "Он шёл впереди меня. Неужели, свернул, передумав? А как же клятва?", к мыслям прокрадывалось отчаяние, которое могло захлестнуть его изнутри, словно волна прибоя, которая ударится об камни с грохотом, расколет их пополам и омоет ледяной водой пристань его спокойствия. Неизвестно, что могло случиться по дороге, но жеребцу придётся отбросить мысли о брате, хотя обида уже обжигала его копыта, давила на голову.
Он вздохнул и отвёл взгляд, будто от разочарования.
-- Эх, вот как, -- говорит он, возвращая усталый, с нотками легкой грусти, взгляд на кобылу. -- Видимо, с Оцелотом я тоже разминулся.
Он мысленно прикусил язык, не желая продолжать эту тему. Конечно, Селена может утешить его, что Оцелот обязательно нагонит его, но жеребец давно оставил надежду. Он верил только поступкам и реальному, действительному результату.
-- Селена, если нужна помощь, говори немедленно, -- собрался он за короткое время с духом.
Всё-таки, как бы ни было сейчас больно или обидно от неизвестности, к которой примешивалось беспокойство за брата, помимо непонимания, странник заострил своё внимание на чужой проблеме. К нему возвращались привычные мотивы, которые знал каждый в табуне.
-- Ты... выглядишь встревоженно. Я боюсь спрашивать, что случилось и почему ты сказала именно так, -- не скрывая беспокойства, заботливо обратился он к ней.