Дыхание Беатрисс было таким тихим, что её сестрёнка решила, будто она спит. Но она не спала, вовсе нет. Не сегодня. Какое-то неясное волнение, тревога не давали ей покоя. Каурая едва заметно повернула одно ухо к Тир, а другое направила в сторону леса, прислушиваясь к каждому шороху. Она не ложилась на землю в последнее время, спала стоя и... непременно рядом с Тирбиш. Было видно, что молодая кобылка цепляется за свою старшую подругу как маленький жеребёнок, нуждается в ней. И Беато ничего не оставалось делать, как соответствовать чужим ожиданиям. Она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой, лишней, но уйти уже не могла, а потому послушно исполняла все требования Майкла, стараясь укрепить своё положение в иерархии табуна. Без чьей либо указки она присматривала за Тирбиш, следила, что бы та хорошо питалась, не отставала от табуна и не терялась. Сама же изучала местность, запоминала, где находятся источники воды и где растёт самая сочная трава. А с недавних пор начала просыпаться посреди ночи и обходить вокруг табун на некотором расстоянии. Она понимала, что у них слишком мало охранников границ и помощь не будет лишней. Только старалась делать это так, что бы никто ничего не заподозрил. Ей была противна похвала. Она вызывала резкое отвращение, ноющую боль в груди и желание послать всех... Куда подальше. Но сегодня Тирбиш никак  не хотела засыпать. - Беатрисс... ты не спишь? Трис... За сегодня уже две небесные лошади в ту сторону спустились... Может акация зацвела и они за ней пошли? она вкусная... сладкая... Беатрисс! ты меня слушаешь? Не спи... потом поспишь! - Трисс молчала, всё ещё надеясь, что та в итоге заскучает и, незаметно для себя самой задремает. Но не тут то было! - Скоро дождь может быть...перед дождем всегда цветы акации особенно пахучи. И сладки... ТРИС! Ты спишь! В такую ночь ты спишь! Ты когда-нибудь пробовала настоящие цветы акации? Может пойдем, посмотрим? или ночную рыбу в ручье напугаем? Она так прыгает в воде! Ой... Буревесница кажется идет, тихо, мы спим.- Беатрисс про себя усмехнулась. Неуёмное дитя. Интересно, быть матерью означает так же слушать мысли вслух, которыми делится твой жеребёнок? Рассказывала ли она матери что-то подобное? Кажется нет. Она ведь почти всегда шла спать к братьям, укладываясь между ними, согреваясь их теплом. Жизнь настоящей принцессы! Когда её маленький мир рухнул? Когда?Размышления вновь прервал взволнованный голос подруги. - Наверное показалось... не она... ТРИС НЕ СПИ! сестренка, мы так все и вся проспим. Па-ашли! Нас ждут великие свершения! И великий ужин!- Кобыла уловила шелест травы слева от себя и открыла глаза, постояв ещё несколько секунд, привыкая к темноте. Тирбиш  неспешно двинулась в сторону леса, уже рассказывая ей какие-то подробности из жизни других табунов, о существовании которых сама каурая знала лишь понаслышке. -Тиииирбиш... Ты не пыталась спать по ночам, чудо?- Она говорила с лёгким укором, но совершенно добродушно. -Небесные лошади спят хотя бы днём, а ты ни днём, ни ночью покоя ногам не даёшь. Ни своим, ни моим, между прочим.- Беатрисс оглянулась на притихший табун и последовала за кобылкой, позволяя ей увести себя от места их стоянки.

-Небесные лошади спят хотя бы днём, а ты ни днём, ни ночью покоя ногам не даёшь. Ни своим, ни моим, между прочим. - Беатрис добродушного ворчит, но тем не менее не отстает и похоже уже практически идеально ориентируется в землях табуна.
- Спать ночью! Фи... Между прочим, тебя тоже ночью иногда уносит куда-то, земля помнит, как ты ходила, она сказала. Уходила к рассвету, вернулась с холодных ветров. По крайней мере позавчера. - Тирбиш усмехнулась. Живя в одиночку, пусть и всего пару лет, учишся спать чутко. Но  зачем при этом мешать же заблуждаться? Ветер внезапно сменился, резким порывом хлестнув в правые бока лошадей, путая и играя гривами.
Чалая замерла, тихо заржав, в качестве предупреждения и сигнала, что она остановилась.
Запах принесённый ветром был незнаком. Так пахли не волки, и даже не лесные серые жители, ростом в холке едва достающие средней лошади до колен. Кто-то пришлый.
Секунду спустя в зарослях малины мелькнули янтарные огоньки. Пара огоньков тепло и с участием уставилась на лошадей. "Добрый вечер, мой вкусный и тёплый ужин!" - говорили они, мерцая где-то на уровне высоты груди шайр.
На мгновение глаза дополнились не менее дружелюбным блеском клыков.
-Трисс. Я не смогу бежать с его скоростью. Поэтому не смогу и предупредить наших. Не сходить ли тебе к табуну самой? - Тирбиш замерла, стараясь лишний раз не нервировать хищника и закрывая ему обзор на более миниатюрную старшую сестру.
- Один он мне не конкурент...
Словно в насмешку блестнула ещё две пары глаз. Обладатели последних пока были больше заняты друг другом, но уже секунду спустя тоже уделили внимание лошадям.
- Я поведу их вдоль границы в сторону ничейных земель и там по пытаюсь оторваться. Ты быстрая. Иди. Я пока тут порезвлюсь. - голос Тирбиш обычно живой и звонкий зазвучал тихо и сипло.
Не давая Беат додумать или возвразить, британский тяж взревел, вставая в свечку и, прижав уши с опущенной головой, тараном ломанулся вперёд, на волков.
Тонна живого мяса, топоча копытами, неслась на степных хищников, грозя потоптать копытами, целях в спины, морды. Опушённая голова была готова отбить, в прямом смысле, любое желание нападающего, вместе с его незадачливой  тушкой под копыта

- Спать ночью! Фи... Между прочим, тебя тоже ночью иногда уносит куда-то, земля помнит, как ты ходила, она сказала. Уходила к рассвету, вернулась с холодных ветров. По крайней мере позавчера. - Ответ Тирбишь заводит в тупик. И что тут можно сказать? Видимо только правду? Додумать она не успевает, ответить что-либо тоже. Резкий порыв ветра и тихое предупреждение кобылки тут же настораживают Трисс. Она останавливается, втягивает воздух и прядает ушами, вслушиваясь. Впрочем времени на раздумья не остаётся и тут же, словно подтверждая догадки, появляются два светящихся огонька. -Трисс. Я не смогу бежать с его скоростью. Поэтому не смогу и предупредить наших. Не сходить ли тебе к табуну самой? Один он мне не конкурент... -Мысли словно зайцы за доли секунд проносятся в голове одна за другой, в попытке найти быстрое решение возникшей проблеме, но проблема не ждёт даже этого короткого мгновения и вырастает до глобальных размеров... Теперь их трое и её слегка колотит от страха. Даже не столько за себя, сколько за подопечную.- Я поведу их вдоль границы в сторону ничейных земель и там по пытаюсь оторваться. Ты быстрая. Иди. Я пока тут порезвлюсь. - голос Тирбиш обычно живой и звонкий зазвучал тихо и сипло. -Тир, прекрати, мы уйдём вм...-  Сестрёнка не дала ей договорить, оказавшись куда решительнее и встав на свечку, мчится прямо на огромных тварей, внушающих в неё тихий ужас. Наконец она принимает решение не спорить... почти. Разворачивается почти на месте, описывая полукруг и стартуя с места в галоп, а потом и вовсе срываясь на карьер. Кажется, страх подстёгивает её не просто бежать, а почти лететь. Она не чувствует земли под собой, только гулкие удары сердца, которые звоном стоят в ушах позволяют ей ориентироваться во времени. Проходит всего несколько минут, а она уже влетает в круг из спящих лошадей, почти срывая голос на одной тревожной ноте, до хрипа. Воздух кажется раскалённой лавой, обжигает ноздри. Она испуганно озирается, пытаясь в темноте найти вожака. -Майкл! Волки! Там... там Тирбиш! Быстрее, поднимайтесь, уходите! - Она уже не в силах ждать, танцует на месте, всего несколько секунд проверяя все ли поднялись, все ли услышали её. Она дрожит всем телом, постоянно озирается на окраину леса, где осталась Тирбиш. Прямо сейчас она уже готова сорваться обратно, бежать сию же секунду, но мысль о том что она не сможет защитить сестру в одиночку отрезвляет. Ей нужны сильные лошади. Сильные и решительные и она их поведёт туда, где... Где может быть сейчас умирает её верная подруга, её сестра, единственная в мире лошадь которая поддерживает в ней слабый огонёк надежды на счастливую жизнь. Она снова пронзительно и надрывно кричит от раздирающей её изнутри боли и страха, зло оглядываясь на сбивающийся в кучу табун. Где же Майкл, Некромант, остальные? Почему так долго?! Только голос сознания тихо твердит ей, что нужно успокоиться и не паниковать. Прошло никак не больше четверти часа, если даже не меньше. Какие-то несколько минут. А её сестра крупная и не по годам умная лошадь, которая достаточно долго выживала в одиночку. С неё всё будет хорошо. Она медленно успокаивается, прекращая истерику, но движения рваные, резкие и беспокойные. Она нервничает и злится, нетерпеливо бьёт копытом о землю. Они ведь не бросят её. Не могут. В это нельзя верить. Она часть табуна и, конечно,  все кто смогут, придут её на помощь. Только бы не опоздать, только бы не стало слишком поздно...

Отредактировано Беатрисс (12-07-2018 19:34:13)

Глухой топот почти накрыл волка, если бы не волчица, Тирбиш была готова к лобовой атаке с самого начала, так что серой красавице досталось незабываемое путешествие в кусты обратным экспрессом. Однако, мотнув головой, чалая потерла из виду свою первоначальную цель, так что теперь черный волк мог по праву считать себя спасенным сестрой - кобылу мотнуло в сторону и страшные копыта обрушились на лапу (здравствуй хромота) и хвост лесного зверя. Для него наверняка охота резко отошла на второй план. Его спасительнице повезло больше - зеленые ветки смягчили падение и ствол, на который в тайне надеялась Тирбиш, ожидая глухой звук падения, так и не встретил распластанную волчью тушку. Дальнейшая охота три на одного велась теперь в рваном ритме: чалая резко бросалась вперед, но, не пробежав и пяти метров, тормозила, дожидаясь, пока хищников занесет, и пыталась достать их копытами, задних или передних ног. Тут же выяснилось одно грустное обстоятельство - огромный рост позволяет наносить удары двумя задними ногами только по цели примерно того же размера. Волки, хоть и крупные, оказались мельче и, что немало важно, юрче. Тактику пришлось менять на ходу. Бросок вперед на десяток шагов, пока волчицы не разгонятся, затем торможение, поворот в сторону самой шустрой и удар мордой, как клювом, дальше удар одной задней не глядя на звук, чтоб обезопасить спину или бок. Один раз заднее копыто чиркнуло по серой спине, один раз удалось удачно испугать волчицу и от души дернуть за серый хвост. Удрученность ситуации состояла в том, что и волчицы не в первый день на охоте и как загонять добычу знают не понаслышке. Зачем лесть под полную силы (ага, если бы) лошадь, если такими забегами она сама себе сердце порвет? И будет вполне себе спокойная, просоленная тушка в собственном соку. Клац! Теперь уже одной из охотниц едва не улыбнулась удача, в виде случайного перекуса лошадиным ушком. И было их все-таки три, то есть пока двое нападали спереди и сзади, третья могла быть где угодно!
Надо было снова менять технику... Река! Дотянуть до реки, где у Тирбиш прямое преимущество - ее огромный рост позволял форсировать большинство не сильно глубоких лесных рек пешком, тогда как волкам оставалось... ага, плыть, на свой страх и, не малый, особенно на противоположном берегу, риск поиметь судьбу деревенской собачки Муму, огребя копытом от уже стоящей на всех четырех шайровской кобылы. Вот только б добраться до той воды... На боках пена, на ногах кровь. Еще торможение. Теперь при развороте она нос в нос втыкается в одну из преследовательниц. Слишком близко... - только и успевает подумать чалая, как волчица прыгает. Утекающим сознанием она понимает, что хоть удар задней у нее на этот раз удался - сзади отчетливо слышится хруст костей и глухой удар о землю.

Отредактировано Тирбиш (23-07-2018 00:42:13)

Ноги дрожали, в ушах бухало. Хищник, так удачно хряпнувший за шею и готовый добить шуструю еду, сам дал деру, стоило ситуации принять неприятный оборот. Тирбиш тупо осела на землю где стояла,  вокруг поплыл серый туман. Из темноты и тумана соткались серые ноги и замерли напротив. Похоже именно они и были причиной, что еще одного нападения нет. Чалая услышала вопрос, но какого-либо значения из него выделить так и не удалось. Тирбиш помотала головой, бессмысленно и практически бездумно.
- Я Тирбиш из Лесных Духов,- голос сиплый, словно она морской воды хлебнула, -пошли к акации с сестрой. Они напали. Сестра ушла к табуну. Не успела. Волки.. Один ранен, один здоров.. Больше же больше не нападут...
Не вопрос, констатация факта - лошади показали, что слишком дорогая еда, чтоб загонять ее стаей и слишком опасная, чтоб нападать в одиночку. Но доступная... Не сегодня, но потом нападения будут, ведь не появись страж, и ужин на трех волков был бы подан. Чалая попыталась приподняться, но задняя нога, все еще нетвердо стоящая, подломилась и кобылка снова бухнулась на землю. Вот теперь то и началась паника. Невозможность встать, первое убитое существо, недавняя погоня, исчезновение сестры, все это наконец догнало и рухнуло сверху. Чалая тихо заскулила, махая в воздухе ногами и пытаясь подняться. Успокоиться удалось далеко не сразу

Отредактировано Тирбиш (11-08-2018 01:00:39)

Итак, наконец удалось определить личность внезапного спасения. Охранник границ, эпичный и практически белый жеребец, мечта всех кобылок возраста этак от года и старше. Обходительный и легкий на подъем, герой лошадиных былин и романов теперь пылил по тропинке чуть впереди и в меру внимательно вслушивался в замешанное на бреду и истерике донесение Тирбиш. Между всхлипываниями, чалая думала о том, что зародившаяся идея самой стать когда-нибудь стражницей, сегодня умерла так и не приняв направление на осуществление. Серый же, как же его имя?! тем временем тихо инструктировал о том, что доклад необходимо повторить вожаку. Тирбиш снова поморщилась - ноги болели, да и видок у нее был самое то, чтоб перед старшими сознаваться, что на ночь глядя свалила с отведенного под ночевку места на поиски приключений, которые тут же были обнаружены в количестве аж четырех штук.
- А может не надо? Волки уже помяты... они не сунутся к нам? - промямлила чалая, несмотря на то, что здравый смысл подсказывал. Нападут. И не один раз. Особенно теперь, когда они ослаблены, голодны и им нечего терять.
Голос стих сам собой и Тирбиш снова замолчала, ожидая вердикта.

» Территория табуна » Кристальное озеро >>>

Держась на полкрупа сзади бежавшей рядом Шер, Мич увлеченно  перебирал копытами, с удивлением осматривая новые для себя территории.  Долгие перебеги  некогда не были его сильной стороной, средние показатели выносливости и периодически начинающая ныть травмированная задняя нога всегда чуть остужали его путешественнические позывы. Благо в этот раз бежать как угорелые не пришлось, и на задорном галопе покрыть нужное расстояние удалось весьма просто, при этом почти не тормозя свою сворливого вида спутницу. Что же касалось разговорно-развлекательной стороны – с этим у него всегда был полный порядок. Мичигана можно было смело брать с собой в любые походы в качестве карманного радио, даром что кнопка «выкл» не работала, и даже раздраженное «заткнись наконец!» срабатывало только на очень непродолжительное  время. И он бы рад бы был сохранять достоинство и благородную безмолвность, но юность брызжила из всех его пор, а задорный резвый бег только распалял костер словоблудия.  Вот и сейчас по пути из точки "а" в таинственную точку "зю»  вежливого его молчания хватило лишь минут на 10 галопирования рядом с вожаком, задающей направление движения. Потом начались задорные пофыркивания, небольшой невинный вброс про то, что они похожи на двух сбежавших влюбленных. А дальше пошли анекдоты. Где-то между хохмой о брачном периоде бурундуков и забавной историей про неуклюжего Чика, застрявшего копытом в кротовой норе, Мичиган мысленно задался вопросом по каким же таким неведомым причинам они покинули родные племенные территории, куда держат путь, почему ушла Вахта и что так расстроило саму Шер, раз даже теперячи убойные его хохмы не удостаиваются даже вежливого фырка - но все это осталось неозвученным и неузнанным – уровень его доверия Шередан был настолько высок, что Мичу не нужно было обоснований, разъяснений или лишних деталей, чтобы непрекословно повиноваться. Лесных собратьев с их вечным стремлением шариться по лесам он не понимал и частично недолюбливал - лошадиная братва для него всегда ассоциировалась с волей, свободой бескрайних полей и бегом наперегонки с ветром, а никак ни с лесным образом жизни среди крапивы и кустов репея. В лесу он бы откровенно заскучал и скукожился.  Вступал на чужие территории Мич осторожно аки преступник, со стойким чувством лихорадочного возбуждения, бросая на Шер многозначительные косые взгляды, немного мысленно сетуя на свой неопрятный внешний вид. Возможно, миссия их была разведовательная, а это было куда круче, чем торчать дома и развлекать малышню.  Странные запахи, незнакомые тропы,  чужие метки, чужие территории и диковинный ландшафт - едва зародившуюся тревогу смело волной дикого любопытства, и всклокоченная белобрысая башка то и дело вертелась по сторонам, рассматривая окрестности и высматривая возможную угрозу или неожиданные сюрпризы. Почти не запыхавшись и переходя на медленный шаг, Мич втихоря цапнул пару травин из-под копыта, на практике проверяя поговорку "на чужом поле трава всегда сочнее". И вот он назрел, вопрос вопросов, который следовало бы задать раньше.
- Мы здесь с конкретной миссией или просто за звездюлями пришли? - С осторожной улыбочкой поинтересовался он у своей спутницы, бегая глазами по близлежащим зарослям и вполне резонно ожидая появления лесного пограничного патруля. Звездюлей им могли отгрузить и дома, а вот такие далекие дали имело смысл штурмовать не иначе как с какими-нибудь бравыми завоевательными целями. Азарт и неизвестность зажгли в его глазах огонек нетерпения. Пыль и потеки грязи на потускневших боках в некотором роде работала как неплохая маскировка. Ходить в гости без гостинцев было не совсем вежливо, а вот нагрянуть незваным гостем и немытым чертом в том виде, в котором принес себя Мич на вражеские земли, было совсем уж верхом бесстыдства. Однако эти внешние атрибуты его мало волновали – можно не заботится о том, чтобы не ударить в грязь яйцом, если ты уже чумазый чушка.

Отредактировано Мичиган (06-09-2018 04:33:43)

Обычно слушать его пустопорожний треп слишком длительное время не каждый был способен, но концентрации и стальной выдержки многоуважаемой Шер хватило аж до самых пограничных территорий, и перед подобным гиннесовским рекордом жеребец мысленно готов был снять перед ней  шляпу, если бы вообще когда-нибудь ее  носил. Конь внезапно вспомнил вот о чем - наедине с вожаком он никогда не оставался, жеребец был слишком мелкой сошкой, чтобы тереться в подобном окружении, и очень редко пересекался с власть имущими закатных на бытовом или каком-либо ином уровне. Возможно поэтому он и трындел без умолку и разливался соловьем, и  не просто так - звук собственного голоса и юмористическая бравада успокаивали его, и он был безмерно благодарен своей спутнице, что та дала Мичу быть Мичем, иначе эта гонка в неловком молчании на пути в неизвестность совершенно выбила бы его из колеи. Момент, когда ему наконец велели заткнуться, он давно уже предвидел - коварное пересечение вражеской лесной границы добавило напряжения и нервозности как ему, так и его суровой  спутнице.
Выполнил, заткнулся, слова лишнего не пикнул. Бестолковая морда даже не удосужилась изобразить раскаяние, но короткие кивки согласия продемонстрировали, что конь понял, усёк и повинуется. Дожевывать сорванную на лесных просторах чужую сочную поросль пришлось в непривычном и смиренном молчании, заодно пустившись в мысленный анализ жестких слов вожака. Возможно кто-нибудь другой, в ком было бы намного больше гонора и борзости, обязательно бы взбрыкнул, однако ветреный, бесхитростный  и простой Мич всегда чтил авторитет и иерархию, свое место в табуне прекрасно знал, да и сомнительную свою полезность тоже признавал как факт, и все равно этот высказанный вожаком упрек ощутимо корябнул по самолюбию. Его лояльность была безоговорочной - если бы Шер приказала ему съесть собственный хвост, он бы повиновался без вопросов и колебаний,  да и  система "вожак сказал – ты выполняешь" была выжжена у него на тыльной стороне черепной коробке, жизненным девизом.  Резкие слова не убрали веселость, но заметно отрезвили - чуть ошалелому от долгого бега,  ему пожалуй действительно нужна была эта словесная оплеуха. В их табуне никогда не было особой демократии, только тотальная диктатура, единоличность и самодержавная тирания. И это дисциплинировало, поскольку ох каких непростых по характеру и норову лошадей перетасовало в их закатное племя, и только жесткость, твердость и порой даже красное словцо могло заставить этот табун функционировать как хорошо отлаженные часы. Спину уходящей предводительницы облизал исполненный сдержанного восхищения взгляд. Мич в некотором роде даже находил в резких ее манерах и методах управления собственным табуном некий пикантный шарм. Нынешний не слишком дружелюбный настрой предводительницы видимо был продиктован поведением Вахты, испортившей ей настроение, за что он мысленно пожелал красной лошади самых цепких клещей под хвост. Хотя возможно именно из-за Вахты он и оказался где оказался, вовлеченный в это захватывающее приключение.
Да, его быть здесь не должно, однако он не намерен был профукать этот уникальный шанс проявить себя и наконец доказать свою полезность. Чем бы еще задобрить этого карманного диктатора в виде вороной кобылы он так и не придумал.   
- Яволь майн фюрер. - Игриво шепнулось в спину уходящей предводительницы, кажется выходящей за границы слышимости. Внутренняя кнопка "заткнись" послушно нажалась, однако это могло гарантировать только минут 5 тишины, не более. Ощущение того, что перед его глупой мордой на этих враждебных территориях сейчас кажется происходит что-то историческое, знаменательное и важное придавало смелости, задору и энтузиазма и без того непоседливой туше. И он мелким суетливым шагом последовал за Шер, стараясь лишний раз не попадаться ей на глаза, но держась достаточно близко, чтобы защитить или предупредить в случае опасности. Напряженная спина и круп предводительницы выдавали ее решительный настрой и серьезность всего происходящего, а ищущий и сканирующий взгляд подсказывал, что она что-то разыскивает в окрестностях. Внезапная порция распоряжений вожака настигла его в середине очень важного процесса, и вытянутые в трубочку черные губы так и застыли, не дотянувшись до такого вожделенного и особо смачного вражеского одувана, который он хотел втихоря сожрать.
- Я? Ага. - Насколько на самом деле являлось похвалой замечание про его могучий размер он не знал, но с готовностью принял это как комплимент, заметно ободрившись. Изобразить из себя достойного, горделивого и властного, закаленного в боях и по-военному вышколенного жеребца - да нефиг делать! В эту игру дома он играл с жеребячьей малышней чуть ли ни каждое утро, где он был генералом, а они его преданной свитой или вероломным неприятелем, пытающимся штурмовать кормушки, которые он охранял. Мич приосанился, примеряя на себя выданный ему образ, расправляя плечи, посерьезнев лицом и кажется становясь еще выше. Грязь и пыль на его боках не были больше знаком неряшливости шебутного мальчишки, она стала боевым раскрасом готового к битве коня.  Образ бравого вояки дополнился напряженной позой и хмуромордостью, удалось даже сощурить зенки так, чтобы изобразить выражение снисходительного пренебрежения. Как временная маска это ему на удивление шло, однако самому Мичу всегда был ближе и милее образ легкомысленного распиздяя. 
Можно было сколь угодно долго беззаботно резвиться в родных прериях, но на вражеских землях стоило держать марку, он олицетворял весь свой закатный народ, а потому был со всей серьезностью готов представлять его как можно в более выгодном свете. И показать себя настоящим молодцом. Как-никак в  отсутствии других возможно более компетентных воинов, он был  единственной боевой единицей способной поддержать и прикрыть тылы Шер.  Грозная слава закатных - не пустой звук, враги должны бояться, трепещать и сикаться от приближающегося звука их копыт. И падать ниц при виде грозного непобедимого врага в их лице. Кажется кто-то уже это и сделал, пал ниц - объектом их поисков оказалась незнакомая подраненная лошадь, с обессиленным видом сидящая на земле и выглядящая так, словно только что участвовала в схватке за новый айфон со стадом бизонов. Показное достоинство и величие на его морде чуть подернулось проступившим в глазах интересом, и Мич вытянул шею, из-за спины вещающей ехидным тоном  предводительницы разглядывая вражескую особу как заморскую диковинку. Шер щедро отсыпала незнакомке любезностей в своем фирменном стиле - осторожные вальсирования на гране издевок, грубости и заносчивости. Это восхищало - совершенно характерная для нее манера не поддержать - ранить, не разведывать - атаковать, подминая волю и ломая сопротивление с успешностью прущего напролом танка. Мич даже почувствовал некую жалость к незнакомке, вынужденной столкнуться с этой стороной их прямолинейного лидера. Все это  малость походило на то, как добивают лежачих, но в этом во всем и был настоящий дух закатных, никогда не страдающих мягкотелостью, сострадательностью или желанием помочь ближнему. На то, как Шер взаимодействует с кем-то, кто не был их "семьей" он мог смотреть вечно, смотреть и мысленно аплодировать, в некотором роде даже находя в таких резких ее манерах разговора и методах управления собственным табуном некий пикантный шарм.
"Ааа, вот чего мы тут забыли, мы опять подбираем бездомышей". Паззлы встали в пазы, завершая весьма забавную по своей сути картину. Среагировал на безмолвный приказ он молниеносно, как и подобало, в соответствии с отведенной ему ролью. Мич огромной  косматой махиной решительно выступил из-за спины вожака, подходя к раненой и приводя ту в более-менее вертикальное положение, чередуя аккуратность в движениях, чтобы не потревожить ее ран, с настойчивостью и твердостью, не предполагающей никаких протестов. Он охотно предоставил незнакомке свой твердый бок в качестве опоры (а также небольшой гарантии от ее возможной попытки  побега). Хотя в  последнем он серьезно сомневался - в подобном плачевном состоянии сбежать она могла разве что в мир иной, отбросив  копыта.

Отредактировано Мичиган (07-09-2018 17:04:40)