Густые темно-карие глаза рисуют свой яркий изгиб на бледной, рыжеватой шерсти. Тонкие, аккуратные кремовые полоски редко расположились вдоль всего подтянутого и маленького тела лёгкой, как снежинка, Солнечницы, ровно ложась на достаточно густую, мягкую шерсть. Вытренированные мышцы под светлым пушком неприметны, но едва ли Солнечница не смогла бы постоять за себя, пусть в округе наверняка нашлись бы те, кто озадачит лошадь благородной защитой.
Не сказать, что кобыла помешана на своей внешности, как  какая-нибудь первая красавица табуна, но она почти всегда, надо отдать должное, представляет собой лошадь опрятную, аккуратную и чистоплотную — приятно на взгляд, и славно.
Ясный сверкающий взор её извечно смотрит вроде и на собеседника, а вроде и, слегка сощуренный, как если бы от солнца, куда-то сквозь него. При этом в большинстве случаев ей приходится глядеть снизу вверх, ведь ростом кобыла отнюдь не задалась — расправив плечи и выпрямив спинку, она уткнётся взглядом карих очей, разве что в грудную клетку среднестатистического коня табуна Духа Грозы, и этот факт вмиг делает её вид несколько трогательно-нелепым.
Тем не менее, когда кобыла глядит в глаза личности гораздо выше её, в её привычках держать подбородок высоко, и сквозь узкие щёлки глаз смотреть на собеседника с извечной лёгкой, искренней полуулыбкой, нисколько не комплексуя по поводу низкого роста. Её голос как правило звучит непоколебимо бодро и несколько временами, бывает, как-то нежно-приглушённо — возможно, она делает это специально, а, быть может, это попросту в её привычках.
Походка кобылы всегда привычно расслабленная и лёгкая, будто она не идёт, а несёт себя над землёй, но, тем не менее, осторожно-вдумчивая. Двигается она временами и очень порывисто и искренне, а дыхание при этом предательски сбивается.