- Я знаю. Теперь у меня нет ни тени сомнений...- загадочно улыбнулась жеребцу каурая кобыла и тут же сделала вид, что ничего не говорила и не смотрела в его бездонные глаза.
Некромант ощущал пристальный взгляд этой незнакомой кобылы на своей персоне и ему становилось не по себе. Он понимал, что её внимание – чистой воды любопытство, ведь не каждый день можно увидеть такого «расписного» коня. И если к этому Ник привык, то зачем же кобыла так яро пыталась установить с ним зрительный контакт, совершенно не понимал. Это и настораживало.
Тирбиш явно ожидала, что жеребец выкажет своё негодование и недовольство такими неосторожными действиями молоденькой кобылы, и, осознав, что наказания не последует, кобыла расслабилась.
А у меня тоже шрамик есть, вот тут, за ухом! - чалая трясет головой, но за спутанной в войлок гривой ничего не видно - Меня зовут, извините...
Неловко брошенная фраза Тирбиш позабавила Крона. Эта юная лошадь понравилась Крону своей детской непосредственностью. Очень давно Крон не встречал лошадей, которые преподносили себя обществу столь открыто и беззлобно. Конечно, можно было списать некоторую наивность кобылы на её молодой возраст, но Некромант замечал, что даже столь юные особи в дикой природе предрасположены вести себя скрытно и недоверчиво.
Кобыла поспешила к вожаку, который хотел побеседовать с ней, а сам вороной жеребец навострил уши и прислушался к тому, что же скажет ему чалая лошадь.
- Здравствуйте, вожак табуна Духа Леса Майкл, здравствуйте Альбена! - она опустила голову вниз, - я Тирбиш, дочь Инга Седого и его спутницы. Третью зиму пережидаю в ваших лесах. Не будьте сердиты на меня...
Вот значит, чей ты потомок, юная Тирбиш. Некромант хорошо помнил этого представителя тяжеловозной породы. Конечно, он не мог назвать его своим хорошим другом, но Крон имел несколько конструктивных и взаимоблагоприятных разговоров с Ингом. Вороной жеребец всегда отмечал его дальновидность и умудренность во многих вопросах.
-Благодарю за тёплый приём и такие же тёплые слова, Майкл, Альбена... Меня зовут Беатрисс и я буду рада остаться с вами.. На более долгий срок.
Беатрисс. Красивое имя. Отметил жеребец, обратив внимание на то, что кобыла всё же решила воспользоваться помощью Крона и подкрепиться отрытой им пищей.
- Как ты так мастерски пряталась на территориях, что мы ни разу даже не напали на твой след? - с улыбкой ответил Майкл. - Шучу, не волнуйся. Ну что же рады снова видеть тебя в наших рядах, Тирбиш! - подмигнув, вожак перевёл взгляд на вторую кобылку. - Рады знакомству, Беатрисс! Надеюсь, вы будете чувствовать себя комфортно на землях табуна Духа Леса. - Тирбиш, что стало с твоими отцом и матерью? Они живы?
Некромант приблизился, внимая приветственным речам Майкла, а на вопрос про родителей Тирбиш ему и самому было бы интересно узнать ответ. Удастся ли ему свидеться со старым знакомым?

- Как ты так мастерски пряталась на территориях, что мы ни разу даже не напали на твой след? - с улыбкой ответил Майкл. - Шучу, не волнуйся. Ну что же рады снова видеть тебя в наших рядах, Тирбиш! - подмигнув, вожак перевёл взгляд на неё. - Рады знакомству, Беатрисс! Надеюсь, вы будете чувствовать себя комфортно на землях табуна Духа Леса. Кобылка тихо рассмеялась шутливому тону жеребца. Да, она почти не сомневалась,  что они поладят и никаких проблем быть попросту не могло. -Я в этом уже уверена. - Она тряхнула гривой, что бы та не мешалась, и заинтересованно повернув ушки в сторону вожака и Тирбиш, прислушиваясь к их диалогу.  Трава была позабыта, да и голод она почти перестала чувствовать. Вокруг столько лошадей, так тепло, спокойно, уютно... Что ещё нужно для счастья? Наверное, ничего, но.. что-то всё же нужно, потому что ощущение пустоты и тоски, где-то на краю сознания, продолжало наплывать на неё время от времени. Она хотела уйти, сбежать, скрыть свою боль от чужаков и делить её только с ветром, но каждый раз тепло излучаемое окружающими её лошадьми, необходимость в обществе останавливало её. Брат наверняка бы уже высказал ей всё, что думает по поводу её несерьёзности, взбалмошности и необдуманных решениях, так что Трисс постаралась запихать свои внутренние противоречия как можно дальше и глубже, так что бы никто и не узнал о том, что сейчас творится в её душе.  Ни к чему им это.
- Родители ушли в ночь на первую весну от моего рождения, видимо в ночное, но потом так и не вернулись. Я думаю, что они могли уйти в земли Грозового табуна, где ходили еще жеребятами. - Мохнатая кобылка переступила на месте, не зная, что делать дальше. - Я надеялась их увидеть на границах, но следуя за стражами, ни разу не чувствовала их след. В прочем, я слишком поздно вышла за ними, чтобы земля сохранила их запах. - Кобылка чуть неуверенно, даже испуганно оглянулась и Трисс сделала вид, словно ничегошеньки не поняла из их разговора. Всё же она чувствовала себя здесь чужой, лишней. Так или иначе, Тирбишь часть лесного табуна, она родилась и выросла здесь. За её крупом не простираются многие-многие мили, оставленные на том краю света родные души... Прошлое тяготило, причиняло боль, сковывало и впивалось в душу стальными когтями, раздирая до крови старые, плохо зажившие раны. Мрачные, тяжёлые мысли усилием воли были снова загнаны в угол. Ни к чему уже оборачиваться назад. Прошлое не вернуть, нужно смириться, принять и жить дальше. Она тяжело вздохнула и набрала в грудь свежий воздух. Да, так-то лучше. Украдкой глянула на  вороного. Тот слушал разговор куда внимательнее, не отвлекаясь на окружающих, отойдя от неё и приблизившись к остальным членам табуна. Кольнуло. Снова борьба. Она высоко задрала голову и устремила  взгляд в небо. Безумно хотелось бежать. Рваться вперёд, чувствовать, как ветер играет с гривой, гладит бока и спину. Он пронизывает до костей, входит в самое сердце и словно шепчет,  что она никогда не будет одинока, что он всегда с ней. Лёгкая, грустная улыбка. Она знает, знает... Резко опустила голову, смотрит, никто ли не видел её в этот момент. Казалось что именно этот разговор с ветром, с бездонным облачным небом был слишком откровенен, что бы выставлять это напоказ.  Она не будет грустить. Она никому не покажет свои слабости и будет сильной. Будет смеяться и веселится, будет работать. Она выстроит каменную скалу между собой и окружающими, спрячет далеко-далеко свою боль. Она им ни к чему... Ни к чему.. Ни к чему. И сама о ней скоро забудет. Так будет лучше, не правда ли? Уверенность в своей правоте росла с каждым мгновением.  Мотнув головой, ударила копытом о землю, нетерпеливо, чувствуя, как кровь в жилах закипает и требует движения, требует жизни, свободы, дыхания. Она заприметила едва различимую тропинку и подошла к самому краю поляны, принюхиваясь и вглядываясь в полумрак хвойного леса.

- Родители ушли в ночь на первую весну от моего рождения, видимо в ночное, но потом так и не вернулись. Я думаю, что они могли уйти в земли Грозового табуна, где ходили еще жеребятами. - Мохнатая кобылка переступила на месте, не зная, что делать дальше. - Я надеялась их увидеть на границах, но следуя за стражами, ни разу не чувствовала их след. В прочем, я слишком поздно вышла за ними, чтобы земля сохранила их запах
Тирбиш, в силу своей юности, плохо скрывала свои истинные эмоции и, Крон отчетливо видел, что кобылка очень переживала по поводу судьбы своих родителей. На секунду вороной задумался, когда же он последний раз вспоминал про своих родителей? Наверное, целую вечность назад. Жеребец никогда не был привязан к ним и их отсутствие никогда не тяготило Некроманта, в коем-то роде, Крон был одиночкой почти с самого своего детства и то, что он нашел свое место в лесном табуне, среди лошадей, которые в большинстве своем отличались сплоченностью и сильной привязанностью к друг другу, оставалось для него большой загадкой.
Наконец-то чувство какого-то возбуждения, которое охватило всех здесь собравшихся, от встречи с новыми лошадьми спало и начала устанавливаться спокойная и умиротворенная атмосфера. Некромант так и не понял, куда отправилась Албена, но был уверен, что она вернется, когда разрешит все свои личные дела. Неспокойна была только Беатрис, которая направилась к краю поляны, разглядев между деревьев скрытую тропку. Каурая мотала головой и нетерпеливо ударила копытом о землю, предвкушая стремительную скачку.
Какие мысли были сейчас в голове этой молоденькой кобылы? Что двигало сейчас ей?
Из неё ключом била жизненная энергия и, казалось, что она могла поделиться ей с каждым, кто в ней нуждался. Скачи, прекрасное создание, дари миру свой свет.
Некромант не был таким. Никогда. Ни в детстве. Ни в юности. Ни, тем более, сейчас. И, хотя, лошади очень сильно ощущают настроение своих собратьев и перенимают его, Крон бы не поскакал, даже если бы сейчас Тирбиш и Майкл ринулись в след за ней. Ему нечем было поделиться с этим миром и с этими лошадьми. Некромант.
Крон перевел внимание на Майкла, который предложил рыже-чалой кобыле пройтись, жестом пригласив и вороного поучаствовать в их беседе. Некромант не раздумывал долго, ему тоже было интересно узнать о судьбе своего старого знакомого немного больше и поговорить с Майклом, ведь сам жеребец, предпочитая жить несколько отдельно ото всех, давно не слышал новостей о других табунах. Крон широким шагом нагнал впереди идущих лошадей по одной из лесных троп.
- Расскажи, пожалуйста, подробнее свою историю расставания с родителями, если ты что-то помнишь. Я понимаю, эта тема может быть для тебя неприятной. Но они могли сказать тебе на прощание что-то важное.
Жеребец очень надеялся, что такими расспросами они не напугают молодую кобылу. Он понимал, что долгое время провести в одиночестве, а затем, резко попасть в окружение других лошадей, где каждый норовит вытянуть из тебя какую-то информацию будет несомненно трудно для юной Тирбиш. Но, почему-то, Некромант был уверен на все сто, что эта кобыла определенно впишется в табун лесных, быстро адаптируется и будет его неотъемлемой частью.

. начало игры.
Я бежала легкой рысью в приятной прохладе, окутывающей шумящий ветвями, раскачивающимися на ветру лес. Я безумно любила наш лес, нашу территорию, нашу родину. Пытаясь бежать энергичнее, я недовольно подобралась всем своим мускулистым телом, пошла быстрым галопом, хоть и немного тяжёлым (я была упитанной кобылой), то и дело выбрасывая вперёд длинные ноги. Я прогуливалась, искала местечко с хорошей травой и водоёмом или ручейком где-то поблизости, чтобы дня два побыть подальше от табуна и чуток отдохнуть. Я любила компании, жеребят табуна, но иногда они все утомляли меня, и хотелось уединения. Солнце приятно защекотало мой загривок, и я приподняла подбородок, глаза цвета влажной опавшей листвы к нему, довольно зафыркав. Этакая атмосфера была мне по нраву, и я вальяжно перешла на шаг, мягко ступая по едва заметной дорожке, протоптаной лошадьми табуна Духа Леса, и щурясь от солнечных лучей, проникающих через густую листву в кронах деревьев. Здемь было приятно, тихо щебетали вечерние пташки, солнце уходило за горизонт, деревья шелестели листвой, раскачивали ветвями. Я повела носом. Совсем рядом пахло лошадьми из моего табуна, а такие внезапные встречи не заканчивались для меня ничем хорошим - не все сородичи любили меня, считая взбаламошной и странной. Я недовольно вытянула шею, взглядываясь через кусты во все глаза и медленно кивая, отходя от молодых деревьев на определённое расстояние. Я действительно судорожно перевожу дыхание, глядя на шевелящиеся от лошадиного дыхания листики. Обычно лошади, повстречав меня вдали от табуна, где мог меня защитить вожак, отпускали очень язвительные шутки, некоторые из них были явно обращены к моему подхвостью, но не тут-то было: я тоже не из робкого десятка.
— Эй! — бойко произнесла я, резво поведя большими ушками на голове и довольно подскочив на ноги: усталость словно ногой сняло, как и вымотанное дыхание куда-то испарилось. Сейчас меня волновала только перспектива выгодно показать себя в свету остальных коней. Я дёрнула головой, встряхивая тёмной гривой. Неведомые насекомые, похоже, решили стать новой напастью для меня. Шумно выдыхая воздух через ноздри и всхрапывая, я хлестала себя по бокам хвостом, порядком раздраженная из-за укусов. Проскальзывая между хлещущими ветками кустами, я цеплялась гривой и хвостом за них, храпела и дергалась, но наконец выбралась на полянку. Шаг стал твёрже – кажется, для себя я уже всё решила. На одно короткое мгновение я заколебалась, остановилась и беспомощно огляделась. В груди защемило. Я потерянно осмотрелась, желая скрыть затравленное выражение в своих широко распахнутых глазах. – Эй, – на меня никто не обратил внимания.
Я уже привычно задрожала от внутренней боли, как от занозы в ноге, которая уже довольно долго причиняла терпимое неудобство, а сейчас внезапно нагноилась – предала, ударила в спину, стала её врагом: змеёй, пригревшейся на груди. Не все в табуне любили меня, в основном из-за упрямства и странных мыслей и речей, но эти лошади, которых я встретила в лесу, должны отнестись ко мне нейтрально. – Привет, – бормочу я, пряча карие смущённые глаза, а лошади выглядят так, словно я помешала их какому-то очень важному, но секретному разговору. Я замерла, улавливая лёгкое, повисшее в воздухе напряжение. Дикие лошади сейчас выглядели так, будто их сознание занимали рвущиеся наружу мысли, не терпящие заточения. Буланая лошадь, незнакомая мне до сих пор, кажется, с любопытством прищурилась, переводя взгляд с одного коня на другого. Я не удержалась от насмешливого фырканья, которое, впрочем, тут же оборвалось. По напряжённым, мрачным мордам коней я поняла, что не всё так прелестно, как кажется мне на первый взгляд, но я пока не решалась спросить, всё ли в порядке.
Внимание моё задержалось на чалой незнакомке на мгновение подольше, чем на остальных лошадях но не так, чтобы вызвать вопросы и сомнения по этому поводу. Юная лошадь стояла возле буланой кобылы, с ними же был и вожак табуна Духа Леса по имени Майкл. О том, что он здесь делает, мне предстояло подумать позже. Морды у лошадей были серьёзные; значит, сегодня не до дурацких шуток, сегодня будет что-то важное. Лошади молчали, ненавязчиво вынуждая меня выкладывать свои мысли первой. Я отвела растерянный взгляд в сторону, собираясь со своими мыслями, обличая их в складную речь.
— Сегодня я решила немного прогуляться и отдохнуть от табуна... — я помолчала, кинула взгляд на одного, второго, наблюдая за реакцией. — Майкл, я знаю, что должна охранять табун, а не бродить по лесу, но порой и мне хочется отдыха... — я судорожно вздохнула, вновь оглядывая лошадей, в лесу повисла тишина. – Что ты думаешь по этому поводу? Не осуждаешь ли меня? И кто эти дамы? – я кивнула в сторону двух кобыл, стоящих рядом - чалую и светлую.
Чего же добивалась я, пытаясь узнать мнение Майкла — желала ли я найти объяснение своим невнятным чувствам или же ждала какой-то поддержки? А если мнение вожака табуна отлично от мнения моего собственного? Смогу ли я доверять его словам? А что ещё важнее... Сможет ли Майкл доверять мне? Я отбросила раздумья. Я тряхнула чёрной гривой, кивая незнакомкам с улыбкой, пытаясь как-то рассеять напряжение, возникшее на пустом, казалось бы, месте.
– Давайте знакомиться? Меня зовут Песчаная Буря.

Отредактировано Sandstorm (22-06-2018 15:58:40)

Тирбиш замерла. Ей предлагали помощь? Нет, даже не так. Ей обещали помощь! Теперь в бесконечных поисках она не одна? Ошарашенно оглянулась на вороного Некроманта. Тот был настроен явно более трезво. И менее позитивно. Чалая судорожно выдохнула.
- Если бы вы могли мне помочь, то жизнь свою отдала в качестве ответного дара! Но... Как же их искать?
В сей драматический миг, хруст ломаемых ветвей возвестил, что их уединение в количестве четырех лошадей нарушено. Рыжая охранника границ, надежная, как северные скалы и верная табуну, как чайка прибрежным скалам. Она не могла явиться иначе. Только так, разметая все на своём пути, по прямой.
Обратилась она сразу к вожаку, поэтому пользуясь моментом Тирбиш отошла в сторону, к Некроманту и Беатрисс. Второй даже осторожно коснулась носом плеча.
- Как ты себя чувствуешь? Все хорошо?- поинтересовалась достаточно тихо, чтобы не мешать общению стражницы и Вожака.
Сама шайр не знала имени Буревесницы, но знала кто она. Хотя бы из-за того, что при общей схожести пород Буре нужны были какие-то пол часа, чтоб наверняка исчезнуть из зоны видимости чалой толстушки. Когда наступала на патрулирование шустрая дама, Тирбиш уже и не пыталась за ней угнаться. А подойти пообщаться дочь Инга так и не рискнула ни с кем.
Остальные случайные и не очень охранники делали свой обход степеннее, и за ними поспевать было проще. Но вот наконец воительница решила уточнить имена и появилась необходимость исправить не доработку последних двух лет
- Доброго дня, тебе стражница, я - Тир.

Так собственно и произошло принятие в табун. Где-то сумбурное, где-то глупое, где-то смешное. Но прошло не мало времени, прежде чем земли табуна Духов Леса стали по настоящему домом для новоприбывших. И за ними потом приходили лошади, как это было до Тирбиш и Беатрисс. Майкл все так же правил табуном, охранники границ по прежнему поддерживали порядок на границах, трава росла, вода текла. Все так же мрачной тенью появлялся на залитых полуденным солнцем полях мрачный лик Некроманта. Табуны лениво ворочали свои интересы не переходя в конфронтацию или решительное перераспределение земель. Наверное, так оно и должно было быть в этом лошадином мире Все оставалось неизменным, пожалуй до того самого страшного мига, когда на территориях табуна Леса не появились волки и началась засуха. Ну да это уже совсем другая история. Пока же с небесна расходящихся по своим делам лошадей летел с неба последний в этом году весенний снег.

----> Солнечная роща

Оцелот пробирался к границе через густые заросли. В его движениях по-прежнему сквозила осторожность, хотя нужды в том не было. Теперь он был официальным членом табуна Духа Леса, частью этой большой и дружной семьи, поэтому мог свободно передвигаться. Ну, почти свободно. Многие лошади до сих пор даже не догадывались о пополнении, потому при встрече с ними мог возникнуть конфликт. Но сопровождение Майкла полностью исключало этот факт, так как вряд ли вожак настолько спокойно отнесся бы к присутствию на своей территории чужака. Поэтому конь пока предпочитал бродить в обществе отца, чем самостоятельно. И идею найти Тирбиш он, соответственно, вынужден был поддержать, как бы сильно ему не хотелось обратного. С другой стороны, он прекрасно понимал, что оставлять кобылу с маленьким жеребенком одну опасно. Тем более, если взять во внимание те факты, которые рассказал Майкл. Хищники не дремлют, к тому же, зима в этот раз выдалась довольно холодной, а для многих еще и голодной. Очевидно, что для волков молодая лошадь с дитем будет самым лучшим обедом.[BR]Из-за собственных мыслей Лот невольно ускорил шаг. Безусловно, вернувшись в табун, он автоматически принял на себя роль еще одного защитника. И оберегать других лошадей, делящих с ним пищу и кров было прямой обязанностью гнедого. Особенно это касалось кобыл и подрастающего поколения. Но если первые могли себя хоть как-то защитить, то вторые вынуждены были полагаться на своих матерей. А те не всегда были в состоянии сберечь и себя, и своего отпрыска. Хотя это явно не про ту лошадь, которую они с отцом сейчас так активно искали.
Воспоминания об их первой встрече вновь всплыли в голове. И если раньше они вызывали у Оцелота какое-то неприятное чувство, похожее на раздражение, а само поведение чалой было непонятно жеребцу, то сейчас, успокоившись и переосмыслив этот момент, конь полностью соглашался с ее тогдашней позицией и принимал ее. Более того, та самоотверженность, с которой кобыла защищала своего жеребенка, восхитила гнедого. Такое поведение присуще диким лошадям, но в среде домашних его увидишь нечасто, а в особенности на больших конезаводах. По крайней мере на тех, на которых коню не посчастливилось оказаться.
Прокручивая в голове свою жизнь рядом с людьми, Лот все больше убеждался в непохожести поведения диких лошадей и их собратьев, предпочевших коротать свой век в обществе людей. Первые держались за свою жизнь, как за соломинку, помогающую им остаться на плаву посреди бескрайнего океана. И к продолжению рода они относились так же ответственно. Своих детей дикие берегли как зеницу ока, а табун активно им в этом помогал. Другое же дело домашние лошади. Эти вкусили все мирские блага еще в раннем детстве. А вот последующая их жизнь сравнима с рутиной. Смыслом существования для них становится служение людям. Любыми способами. Кто-то возит на себе человека и его отпрысков, а кто-то плодит себе подобных, чтобы те, в свою очередь, возили людей. Лоту довелось видеть и одних, и других. И если поведение первых его не особо удивило, то вот вторые поразили жеребца конкретно. Кто бы подумал, что лошади могут так относится к своим детям. Свыкшиеся с ролью репродуктора, они практически не заботились о жеребятах, полностью перекладывая свои материнские обязанности на человека. И это накладывало свой отпечаток на их потомков, которые впоследствии становились безвольными рабами людей.
Гнедой не заметил, как утонул в пучине собственных мыслей. Конь перевел взгляд на отца, чтобы попытаться вернуться в реальность, но игреневый силуэт нисколько этому не поспособствовал, а наоборот, натолкнул на новые размышления.
- Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать таким же? - жеребец был уверен, что произнес это мысленно, но звук собственного голоса и вопросительный взгляд Майкла заставили в этом разубедиться. Смутившись, Оцелот отвел глаза и хотел было уже придумать какое-нибудь оправдание вырвавшимся словам, чтобы предупредить дальнейшие расспросы, как внезапно налетевший порыв ветра принес долгожданные новости. Запах искомой им и отцом кобылы стал очень явно прослеживаться в воздухе, как бы намекая, что его обладательница недалеко. Принюхавшись, гнедой так же различил аромат вороного жеребенка, должно быть, ее сына. Вскоре раздались и шаги. Конь инстинктивно напрягся всем телом в преддверии встречи. И вот наконец среди деревьев замелькали два силуэта. Их сладкие запахи еще сильнее ударили в ноздри. Удивительно, но и боевой настрой, и некоторая робость спали, уступив место привычной уверенности в себе и своих силах. Как и при первой встрече, жеребец расправил плечи и высоко поднял голову, остановившись и всем своим видом показывая, что он не будет делать первый шаг во избежание каких-либо происшествий. Ведь лошадь может принять его действия за угрозу. Хотя в присутствие вожака вряд ли кто-нибудь осмелился бы проявлять открытую агрессию. И все же, лучше перестраховаться. Лот остановился, чтобы пропустить вперед отца и одновременно показать чалой уважение к ее личному пространству. Он надеялся, что Майкл поможет начать их отношения с мирной ноты.

--> Озеро. Нейтральные земли
Жеребец ничего не ответил, тепло взглянув на Ивари. Он посчитал, что слова излишне и всё и так предельно ясно. Джанго сделал шаг вперед и провел своим носом по шее кобылы, обмениваясь своим запахом с ней.
- Идём, - немного нахмурившись сказал Джи. – Это озеро не только нам интересно, - прибавленным шагом серый направился в сторону территорий Духа Леса. – Если найдем Тирбиш не спеши бросаться к ней. Материнство немного раскачало её нервную систему, кажется. Она непременно сама покажет если ей будет нужна помощь, ладно? – глядя вперед говорил Джанго.
Он беспокоился о том как развиваются события. Что происходит между ним и Ивари. Он и мечтать не мог что когда-нибудь останется с ней наедине и их отношения будут развиваться в романтическом направлении. Джи всё еще терзал себя сомнениями, нужно ли ему принадлежать кому-то, зависеть от кого-то, ведь это всегда сбивает с толку. «Я не могу пойти, у меня жена», «Как я могу рисковать собой, а если я умру, то что будет с *рандомное имя*». В любом случае он придерживался тактики “время покажет”. Может Ива и всё понимала, но какой толк? Если быть точным, то он думал о достоинстве. Достоин ли он любви? Даже не так, достоин ли он доброй, прекрасной, золотой и  нежной Ивари?
Жеребец тихонько гукнул, покосившись краем глаза на рыжую, которая держалась рядом.
- Здесь уже можем порысить, - вытянув шею к земле и на миг понюхав её, Джи перешел в рысь. – Время всё решит, - улыбаясь, сказал он. – Держись ко мне ближе, чем раньше, - громче произнес жеребец, понимая что топот копыт мешал хорошо расслышать сказанные фразы. Покрутив немного головой, серый махнул головой, прося Иву перейти в галоп. Не спеша, легкими движениями он бежал рядом с ней и уже старался не думать ни о чем серьезном. Она рядом – и хорошо. Серый не хотел ворваться к Майклу с криком о том, что Ивари теперь не просто главная кобыла. Для Джанго эта новость была как маленький секрет, который наполнял теплом всё его большое тело. Пьянил и даже дурманил, гипнотизировал.
Взору открылась чаща леса, смешанный лес. Хвойные и лиственные деревья проносились словно в ускоренной перемотке. Жеребец иногда предлагал Иве поиграть, типа в «шашечки». Если она соглашалась, то он начинал перестраиваться то вправо то влево, задевая её своим округлым серым боком. Он вёл себя беззаботно насколько мог, пока его носа не вступила на территории Леса.
Притормозив и перейдя в шаг, Джанго отдышался и даже кашлянул. Он уже полностью обсох и на секунду подумал, что простудился, но скорее всего это было просто из-за бега. Сравнявшись с Ивой, жеребец подложил свою морду под её и провел словно кистью по холсту. Джи увидел навоз жеребцов и кобылы, возможно это была Тирбиш.
- Пока не будем им показываться, посмотрим что к чему, - прищуриваясь произнес он Иве. Джи был сосредоточен. – Давай немного поднимемся, - кивнул серый на ярус повыше. Пропустив Ивари вперед, он заботливо подтолкнул её и сразу же одернул голову, спасаясь он копыт. Прыгнув вслед за кобылой, джи прыжками поднимался всё выше и выше. Когда поверхность стала более или менее горизонтальной, по узкой тропинке, Джи пошел первым, посматривая за Ивари. – Сердце замирает от осознания того, что увижу Оцелота, - тревожно сказал Джи. Когда ветер подул навстречу в нос ударил знакомых запах. Жеребец замедлился и старался переставлять ноги беззвучно, и как можно больше не тревожа сухую траву. – Вот они, - шептал серый, обернувшись на Иву. – Главная кобыла теперь у нас шпионка? – пошутил Джи и издал смешок. Хотелось видеть её улыбку, слышать как она смеётся. Сквозь деревья сложно было рассмотреть силуэты, но тем не менее они были заметны. Игреневый Майкл, даже на расстоянии выглядел массивно, Тирбиш казалась нервной, а этот гнедой жеребец… Длинные ноги, видимо от матери и мощное тело от отца, он был творением прекраснейших лошадей Долины Любви. Жеребец широко улыбнулся и выдохнул: - Он дома, - закрыв глаза перед ним появился силуэт молодого Ирбиса. Джи прижал уши и обернулся на Иву. Странно, когда ты можешь поделиться с кем-то своими эмоциями. И как хорошо что она сейчас была с ним.

Отредактировано Jango (06-05-2019 20:18:55)